Белорусский историк Вячеслав Носевич исследует, можно ли по генам определить особенности белорусов, чем они отличаются от соседних балтийских народов и какой след предки балтов оставили в формировании белорусской нации.
Статья Вячеслава Носевича «Этничность наших предков» оказалась основательной, но сложной для восприятия рядового читателя, поэтому, пересказывая ее, мы вынуждены максимально упрощать написанное. Однако избежать научной терминологии в вопросе генетики все же никак не получится, так же как и сложных аббревиатур генетических линий — у них просто нет никаких других собственных названий.
Как определяется этничность?
С давних времен люди считали, что народ — это сообщество потомков одного предка или группы предков. Этот взгляд называют примордиализмом: он утверждает, что этничность передается через кровную связь и остается неизменной.
Однако существует другой взгляд — конструктивизм. Согласно ему, этносы возникают и изменяются под влиянием культурных, социальных и политических факторов. Нация может формироваться через образование, государственную политику и национальное возрождение. Поэтому человек может стать частью этноса, даже если его предки имели другую идентичность. Этот процесс происходил всегда — через ассимиляцию, браки и политические изменения.
ДНК-анализ помогает изучить происхождение белорусов. Особенно полезны для этого гаплогруппы Y-хромосомы, которые передаются от отца к сыну и изменяются очень медленно.
Все люди происходят от «Y-хромосомного Адама», который жил в Африке 200—300 тысяч лет назад. Его потомки расселились по всему миру, образовав разветвленное «дерево» гаплогрупп-ветвей.
Однако ни один народ не состоит только из одной линии — даже в замкнутых сообществах всегда присутствует генетическое разнообразие.
Как формируются этносы: примеры казахов и финнов
Казахские рода традиционно считаются потомками одного предка, но генетические исследования показывают значительное разнообразие. Наиболее распространенная гаплогруппа — C2-M217 (встречается у 51,9% казахов), но в разных родах ее частота может варьироваться от 11% до 100%.
Также встречаются N-M231, O2-M122, Q и J1-M267, причем в некоторых сообществах их доля достигает 40—60%.
Это свидетельствует о том, что родовые группы не были генетически однородными — в них включались люди другого происхождения через усыновление, брачные союзы или социальные механизмы.
Большинство же финнов происходит от древних жителей Сибири. Около 60% финских мужчин имеют гаплогруппу N-TAT, которая возникла 16—12 тысяч лет назад. При этом более 45% являются потомками одного предка, который жил около 3500 лет назад и был родоначальником дочерней гаплогруппы N-Z1925. Эта ветвь, скорее всего, пришла из Зауралья вместе с прафинским языком.
Около 2800 лет назад носители этой гаплогруппы переселились в Финляндию, где сформировали местный этнос, а их язык стал основой современного финского.
Еще 15% финнов принадлежат к другим ветвям N, которые попали в Финляндию в разное время из разных регионов Сибири. Остальные 40% генетического наследия финнов связаны с еще более древними миграциями.
Среди них около 10% мужчин имеют гаплогруппы R1a и R1b. В Европе эти гаплогруппы распространились в период миграций культур шнуровой керамики (2900—2500 гг. до н.э.), что сопровождалось распространением индоевропейских языков.
Однако в Финляндии эти индоевропейские языки не сохранились: потомки ранних мигрантов со временем перешли на язык более поздних волн переселенцев.
Финны — яркий пример того, насколько сложным является генетический состав народов. Он отражает в себе историю многоуровневых миграций и адаптации к новым культурным влияниям.
Прафинские корни у Рюриковичей и литовцев
Еще одну интересную историю можно проследить у гаплогруппы N-Z4908. Ее основатель жил примерно 3500 лет назад — примерно в то же время, что и предок финнов. Возможно, они принадлежали к одной популяции. Но, в отличие от предков финнов, потомки N-Z4908 не ушли в Скандинавию, а остались преимущественно на севере современной России.
Около 800 г. до н.э. эта гаплогруппа разделилась на несколько дочерних линий. Одна из них — N-Y4341 — переселилась в Скандинавию и дала начало варяжской династии Рюриковичей (N-Y10931).
Другая, N-L1025, распространилась примерно в VIII—VII веках до н.э. и была связана с культурами штрихованной керамики, днепро-двинской культурой и северными памятниками волоховского типа. Ее носители проникли дальше на север, в Карелию и Финляндию. Все дочерние ветви остались преимущественно в пределах современной Прибалтики и северо-западной части Восточной Европы.
Наибольшая концентрация этой гаплогруппы наблюдается у литовцев, где она достигает 40%, а в отдельных регионах — до 48—49%. Примерно такой же уровень отмечается у латышей. У эстонцев она чуть ниже и составляет до 33%.
Среди белорусов ее доля варьируется от 8 до 10%, у украинцев — около 6—7%, у поляков — около 4%, а у чехов и словаков — 1—3%. У немцев она встречается с частотой 1—2%, а у финнов — около 3—4%.
Финно-угорское происхождение штрихованной керамики
Культуры текстильной и штрихованной керамики, а также днепро-двинская культура почти не оставили погребений, что затрудняет их изучение через палео-ДНК. Такое исчезновение погребальных памятников характерно и для народов Приуралья и Западной Сибири, откуда происходит гаплогруппа N-TAT. Народам этого региона были свойственны четыре основных типа погребения: воздушное (на деревьях или помосте), наземное, ингумация и кремация.
Среди народов Сибири ингумация (захоронение в земле) часто не была основной практикой, а многие этносы вообще ее не использовали. Воздушные погребения (на деревьях) встречались у эвенков, селькупов и других народов, а наземные (на платформах или лабазах) — у хантов, манси и тюркских народов Алтая.
Финноязычные народы Поволжья сохранили подобные обычаи до исторических времен. Например, у мордвы-мокши существовало предание о священных липах, на которых в корзинах подвешивали стариков, когда приходило их время умирать. Еще в XIX—XX веках в некоторых селах покойников сначала подвешивали на деревьях, и лишь потом хоронили в земле.
Отсутствие могильников свидетельствует о финно-угорском происхождении культуры штрихованной керамики и ее принципиальном отличии от индоевропейских культур шнуровой керамики, где были характерны захоронения с четкой регламентацией позы покойника или кремация с размещением пепла в погребальных урнах.
Прафинские корни, но балтийские языки
Литовцы и латыши имеют значительную долю этой гаплогруппы N-L1025, которая происходит из финно-угорской среды.
Это свидетельствует о том, что балты ассимилировали значительную часть носителей культуры штрихованной керамики. Однако, в отличие от финнов-суоми и эстонцев, этот восточный компонент не повлиял на их язык.
Балтийские языки относятся к индоевропейской семье, а их формирование связано с другим генетическим компонентом — гаплогруппой R1a.
Разные ветви R1a сформировались в Восточной Европе во время миграции культур шнуровой керамики (около 2900—1700 гг. до н.э.). В этот период, возможно, и обособилась популяция, язык которой дал начало современным балтийским языкам.
Часть исследователей считает, что изначально это было общее балто-славянское языковое сообщество. Наиболее вероятно, что это сообщество представляли культуры погребальных урн: лужицкая в бронзовом веке и поморская в раннем железном веке.
Роль индоевропейцев в появлении балтов
Присутствие гаплогруппы R1a характерно для всех территорий, где ранее существовали культуры шнуровой керамики. При этом у германских и скандинавских народов преобладают одни ветви, а у балтов и славян — другие. Среди немцев, норвежцев, датчан и шведов частота R1a не превышает 20—25%, в то время как у балтов и славян она значительно выше.
У литовцев различные ветви R1a встречаются примерно у 40% населения. При этом ни одна из ветвей, возраст которой составляет 3—4 тысячи лет, не доминирует над другими.
Согласно анализу, выявлено сразу 13 различных ветвей, что свидетельствует об их давнем перемешивании и отсутствии резкой экспансии какой-либо одной линии.
Гаплогруппа R1b, которая также происходит из культуры шнуровой керамики, представлена у литовцев в меньшей степени. Среди литовцев присутствует основная ее ветвь R1b-P312, а также есть отдельные случаи других ветвей.
Роль финно-угров в появлении балтов
Генетический состав литовцев представлен двумя основными компонентами. Первый — это ветви R1a и R1b, которые связаны с миграцией индоевропейцев и ассимиляцией местного населения. Второй — гаплогруппа N-L1025, которая, как отмечалось выше, имеет совершенно иное происхождение и связана с прафинскими миграциями из Западной Сибири в середине II тысячелетия до н. э.
Высокая концентрация N-L1025 у литовцев показывает, что она имела доминирующую роль в культурах штрихованной керамики, откуда и распространилась.
Существовавшая до нее гаплогруппа фатьяновской культуры не оставила заметного следа в этом регионе.
Смешение этих генетических компонентов началось примерно 1700—1600 лет назад, когда с балтийского побережья пришли новые археологические культуры, связанные с постлужицкой традицией. Эти культуры включали восточнолитовские курганы, жемайтийские и куршские могильники. В результате их ассимиляции и сформировался современный генетический профиль балтов.
Генетические исследования современных потомков Гедиминовичей (род Голицыных, Чарторыйских и Трубецких) показывают, что они принадлежат к ветви N-L1025, а точнее — к мутации Y13979, которая также происходит из этого региона.
Распространенность гаплогруппы R1a в Европе. Фото: eupedia.com
Следы древних миграций в генофонде белорусов
Генетический состав белорусов имеет значительные отличия от литовцев. Общая концентрация индоевропейской R1a у белорусов достигает почти 50%, что является одним из самых высоких показателей в мире.
В целом эта гаплогруппа делится на 13 различных ветвей, возникших в бронзовом веке. Наиболее распространенные из них охватывают до 35% населения, еще 7% составляют субгаплогруппы R1b-P312, а около 4% приходится на I1.
Эти гаплогруппы происходят от того же балто-славянского сообщества, которое связано с лужицкой и поморской археологическими культурами. Однако у белорусов можно отметить дополнительный вклад от милоградской и юхновской культур, которые также являются наследниками шнуровой керамики, но развились в отдельном направлении.
Прафинские гены у белорусов
Второй значимый компонент белорусского генофонда не связан с одной массовой субгаплогруппой, а включает несколько более мелких.
Например, N-L1025, которая представлена у белорусов в 6 раз реже, чем у литовцев.
Однако распространенность N-L1025 по регионам Беларуси существенно различается. В восточных районах Могилевской области частота составляет 5,8%, тогда как в Витебской области она достигает 15%. В западных регионах, таких как Гродненская область, частота составляет 12,3%.
В соседних регионах Литвы ее показатели выше. Например, в районе Алитуса (близко к белорусской границе) частота N-L1025 составляет 29,4%, что ниже, чем в центральной и северной Литве, но выше, чем в Беларуси.
Генетические исследования показывают, что вклад культуры штрихованной керамики в генофонд белорусов был значительно меньше, чем у литовцев. Это ясно видно по низкой частоте N-L1025 в Беларуси.
Южные гены у белорусов
Гаплогруппа I2-Y3120 сформировалась примерно 3400 лет назад, а на дочерние ветви начала делиться не ранее II века до н. э. Эта гаплогруппа широко представлена у славянских народов, где ее частота варьируется от 10% до 20%.
У белорусов I2-Y3120 встречается с частотой около 16—17%, причем ее концентрация значительно различается по регионам. Наибольшая часть ее носителей зафиксирована на Полесье — 26%.
В Витебской области она составляет 10,9%, а в Гродненской области — всего 2,7%. Такой низкий показатель в Гродненской области может объясняться случайностью малой выборки.
Литовцы и латыши имеют значительно меньшую долю I2-Y3120 — у них выявлено лишь несколько случаев, что можно объяснить контактами с белорусами в последние столетия.
Согласно некоторым исследованиям, I2-Y3120 могла пройти через различные этапы этногенеза. Одна из версий связывает ее с праславянскими населениями зарубинецкой и пшеворской культур, где она могла быть заимствована у кельтов.
Другая версия утверждает, что она была распространена среди ранних славян через культуру карпатских курганов. В Беларуси I2-Y3120 особенно распространялась в период обратных славянских миграций с Дуная, которые привели к формированию лука-райковецкой культуры, и дальнейшего расселения славян в IX—X веках.
Высокая частота I2-Y3120 в южных регионах Беларуси может свидетельствовать о более сильном славянском влиянии, тогда как на севере ощущается влияние дославянского субстрата.
Генетическое наследие евреев
Ещё одна гаплогруппа, E-V13, также имеет происхождение из Юго-Восточной Европы и встречается в Беларуси значительно реже, чем I2-Y3120. В исследованиях, проведенных на разных выборках, ее частота варьируется от 2% до 6%, в среднем около 3%.
Некоторые носители E-V13 могли попасть в белорусскую популяцию через еврейское население, так как ее родительская гаплогруппа E-M35 также представлена у белорусских евреев. В отдельных исследованиях среди местных евреев было выявлено 28 носителей этой ветви. Ассимилированные носители E-V13 могли стать частью белорусского этноса.
Общая доля I2-Y3120 и E-V13 у белорусов достигает 20%, что означает, что каждый пятый белорус является потомком носителей этих южных линий. В сравнении с белорусами, у литовцев эти гаплогруппы встречаются значительно реже — на уровне 2,7% и 2,3% соответственно.
Генетическое наследие готов
Генетический состав белорусов и литовцев имеет значительные отличия. Если у литовцев ни одна из относительно молодых ветвей R1a не встречается чаще 6%, то у белорусов одна из них имеет значительно большую частоту.
Речь идет о R1a-L1029, которая сформировалась около 3100 лет назад и начала делиться на дочерние ветви не ранее II века до н. э. Согласно исследованиям, 15% белорусов являются ее носителями, тогда как в Литве найден только один ее представитель, и тот с самого юга страны (Мариямполе).
Гаплогруппа R1a-L1029 имеет широкое географическое распространение. Она представлена в Швеции (7 ветвей), Финляндии (5), Норвегии (2), Германии (8), Англии (2), Польше (12), Украине (9), Беларуси (5), России (7) и на Балканах.
Исторические данные свидетельствуют, что ее носители связаны с переселением готов, которые со II века н. э. жили в вельбарской археологической культуре (Польша) и позже создали в Причерноморье мощную черняховскую культуру.
После нашествия гуннов в конце IV века часть готов направилась на Балканы и в Италию, другие отправились в Скандинавию, Поволжье и даже в степные регионы Центральной Азии.
Часть R1a-L1029 была ассимилирована славянами и позже распространилась вместе с миграциями славян, что объясняет ее присутствие в Беларуси.
Кстати, литовцы до сих пор называют белорусов словом «гуды», что, по мнению лингвистов, происходит от названия «готы». Генетические исследования подтверждают эту связь.
Еще одна субгаплогруппа, связанная с готами, — R1a-Y2902. Она отделилась примерно в III—II веках до н. э. и сегодня имеет схожее распространение с R1a-L1029.
Ее ветви встречаются в Швеции (1), Финляндии (4), Италии (2), России (8), Украине (6), Польше (6), на Балканах (3) и в Татарстане (2). В Литве зафиксировано 3 случая, один из них — у этнического поляка.
В Беларуси R1a-Y2902 присутствует у 2% населения, которых также можно отнести к числу потомков готов.
Таким образом, обе ветви вместе составляют 16,5% генофонда белорусов, что свидетельствует о значительном готском влиянии на раннее славянское население Беларуси.
Что еще можно увидеть в генах славян
Помимо исследования Y-гаплогрупп, этногенез можно изучать через аутосомные маркеры — фрагменты ДНК, которые передаются от обоих родителей. Анализ древних геномов славян IX—XII веков показал наличие трех основных компонентов в их генофонде.
Первый, Baltic_EST_BA, происходит от смешения культур шнуровой керамики, неолитических земледельцев и еще неизвестной волны миграции, возможно, связанной с носителями гаплогруппы N. Этот компонент составляет около 55,6%.
Второй, GRK_Logkas_MBA, имеет связь с бронзовым веком Греции и, скорее всего, отражает присутствие протофракийцев или протоиллирийцев. Он связан с гаплогруппами I2-Y3120 и E-V13 и составляет 28,6%.
Третий, Swe_Ollsio_BA, происходит от населения бронзового века Швеции и, возможно, свидетельствует о влиянии готов. Он включает гаплогруппы R1a-Y2902 и R1a-L1029 и составляет 12,2%.
Если бы не отсутствие захоронений в культурах штрихованной и текстильной керамики, возможно, был бы выявлен и четвертый компонент, который точнее отражал бы гаплогруппу N.
Как ДНК связана с национальной идентичностью?
Литовский национализм строго придерживался примордиализма, то есть подхода, согласно которому народы существуют изначально и имеют отдельное происхождение, общего предка. Чтобы считаться литовцем, нужно было иметь литовские корни и сохранять литовский язык.
Это означало, что даже если человек переходил на литовский язык, он не считался «настоящим» литовцем. В то же время утрата языка означала потерю национальной идентичности. Такая жесткая позиция привела к отчуждению полонизированных литовцев, особенно шляхты, а также к утрате Виленского края, где большинство жителей уже не говорило по-литовски.
Однако, как показывают исследования Y-хромосомы, этнические группы часто меняли язык и культуру, но не обязательно теряли генетическую преемственность.
У современных литовцев примерно половина мужчин имеют гаплогруппы, которые обычно ассоциируются с другими народами, но это не помешало им стать литовскоязычными.
Язык и культура меняются, и переход на другой язык не обязательно ведет к «духовной смерти» народа. В истории такие изменения происходили многократно и зависели от конкретных обстоятельств.
В отличие от литовцев, белорусская национальная идеология была вынуждена быть гибкой. Белорусы многократно меняли идентичность и адаптировались к историческим условиям.
На этой основе даже распространилась концепция «балтийского субстрата» как решающего фактора в этногенезе белорусов. Однако популяционная генетика показывает, что белорусы генетически ближе к славянам, а не к балтам.
Тем не менее, примерно половина белорусской популяции действительно имеет общее происхождение с балтами и балтизированными финнами. Другая же половина сложилась из совершенно иных факторов. При этом не только язык, но и часть неотъемлемых для современных белорусов культурных черт были принесены именно ими.
Литвины, ставшие белорусами
Слиянием древних компонентов этногенез не завершился. Поэтому имеет свои ограничения и акцент на славянскости белорусов, их православии и единстве с русскими.
При этом игнорируется тот компонент, который влился в белорусский этнос уже в исторические времена, а ранее считался «литвой», «литвинами».
Не говоря уже о том, что самоназвание «литвины» многократно фиксировалось этнографами XIX века для разных групп по всей Беларуси. Потомки литвинов в самом узком, этническом смысле компактно населяют 7 ее районов (Островецкий, Ошмянский, Вороновский, Сморгонский, Лидский, Ивьевский, Щучинский) и значительные части еще 4 (Гродненского, Воложинского, Поставского, Браславского).
Там сейчас проживает около 400 тысяч сельского населения, при этом сопоставимое, если не большее, количество выходцев оттуда осело в городах по всей стране, породнилось с местными через браки.
Практически все эти люди сегодня ощущают себя белорусами, да и объективно почти ничем, кроме католичества родителей и дедов, от других белорусов не отличаются. Однако их непосредственные предки, литвины-католики XV—XVIII веков, для жителей остальной Беларуси, как правило, не воспринимаются как «свои».
Некоторыми белорусами по этой причине и Великое княжество Литовское не всегда воспринимается как «свое» государство, несмотря на значительный вклад литвинов в его создание.
Этническая «предопределенность»
Идеологии часто утверждают, что связь между представителями этноса «извечная и предопределенная». Но история показывает, что никакой предопределенности нет — все определяется конкретными выборами в определенных условиях.
Например, предки одних народов могли иметь обряды подвешивания умерших на деревьях, а других — воевать с Римом. Однако это не делает их потомков ни лучше, ни хуже. Из первых вышли династии Рюриковичей и Гедиминовичей, сыгравшие ключевую роль в истории Восточной Европы. А потомки воинственных готов могли стать спокойными пастухами в Туркменистане или владельцами кафе в Турции.
Как пишет Носевич, национализм, как любая идеология, создается, чтобы объединять людей для совместных действий, но часто это происходит исключительно в интересах тех, кто эту идеологию распространяет. Альтернативой он видит мораль, которая также может вдохновлять людей на совместные действия, если у них схожие представления о добре и зле.
По его мнению, история показывает, что именно моральные выборы наших предков на протяжении веков сформировали ту этнокультурную ситуацию, которую мы имеем сегодня.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии