«Люди должны интересоваться политикой». Четыре истории о Лукашенко, Ричарде Пайпсе, советском разведчике и вере в свой народ

I

О моем первом материале, на который отреагировал Лукашенко. Он был одним из моих первых материалов в принципе. Это был текст о том, как Лукашенко поцеловал Коран во время встречи с Эрдоганом в Турции. Была такая ситуация, что турецкий президент поцеловал Коран и дал Лукашенко. И тот сделал то же самое.

Я пошел по редакциям РС, где работает много мусульман, и спрашивал, что это значит по их традиции. Ответы были разные: Лукашенко атеист и потому он не имеет права целовать Коран, так как он неверующий. Но один ответ был о том, что, целуя Коран, можно принять ислам. Я все эти версии и упомянул в сюжете.

Через пару дней был ответ Лукашенко. Он с горечью жаловался, мол, «вот журналисты прицепились, что я поцеловал Коран. Ну а что мне надо было сделать, если Эрдоган мне его дал?»

II

Вторая история о том, как приходилось охотиться за гостями сюжетов. На 100-летие большевистского переворота я решил сделать интервью с лучшим американским историком коммунизма, бывшим советником Рейгана и ЦРУ Ричардом Пайпсом. На тот момент ему было почти 95 лет.

Нужно было найти номер. В наших базах данных его не было. Но я вспомнил, что во время студенческой работы в США искал номера через адресную книгу в интернете. Чудо, но она еще работала. И там был только один Ричард Пайпс.

Я набрал номер и услышал голос профессора: «Да, я могу с вами поговорить, но позвоните через 15 минут, я кого-то жду». Ни через 15 минут, ни через час и целый день, Пайпс не поднимал. Я не мог себе простить, что я не «заставил» его говорить сразу (а меня же учили, что нужно сразу, а не мямлить, что да, да, я перезвоню).

Но я не отпускал, набирал каждый день по 5 раз, как самый настоящий сталкер. И в какой-то день трубку поднял его сын и сказал, что отец четыре дня в больнице. Оказалось, что когда я ему звонил, он ждал врачей, и они срочно забрали его в больницу.

Сын дал его мобильный. Я набрал номер, и бодрый профессор Пайпс согласился дать интервью на больничной койке. Оно не было длительным, но для меня стало очень дорогим.

Ответ Пайпса на мой вопрос, как не стать жертвой диктаторов, годами стоит в ушах: «Люди должны интересоваться политикой».

Похоже, что это было последнее интервью Пайпса в жизни. Через несколько месяцев он умер. Других я не нашел.

III

История про мои «грязные методы» работы. В 2017 году 100-летний юбилей отмечал советский разведчик, который по легенде спас от уничтожения Краков во время Второй мировой войны. Почему он был мне интересен? Потому что это белорус из Воложинского района Алексей Батян.

Нужно было найти номер, он жил в Москве. Это был вызов, но я справился как настоящий разведчик. Нашел через базу данных московских номеров Батяна А. по инициалам. Но ничего не получалось, номер не существовал. Тогда позвонил в московскую справочную. Там женщина сказала, что номер изменился, точнее, одна из его цифр. Я начал просить. Женщина, как тот Судоплатов, стояла на своем и говорила, что это нарушение правил.

Я начал брать жалостью: «Девушка, это советский герой, сегодня ему 100 лет». Говорил что-то про Великую Отечественную, про окопы, про партизан. В итоге она сжалилась и согласилась сказать, что изменена предпоследняя цифра, но на что — не сказала.

Ничего не оставалось, как набирать по очереди от 1 до 10. И в какой-то момент я услышал на другом конце: «Говорите, Батян слушает». Произношение выдавало нашего земляка. Мы мило поговорили 15 минут, он рассказывал, что его первый язык белорусский, говорил, как на «Москвиче» ездил раньше каждый год под Воложин. После трубку вырвала его дочь: «Извините, к нам пришли представители власти». И положила трубку. Но дело сделано.

Теперь я могу похвастаться, что слышал голос человека, который будто бы спас Краков, потому что есть версия, что это выдумка, придуманная советской пропагандой. Мелочь, а все равно приятно.

IV

И история о том, как верил в белорусов и не ошибся.

Через два месяца после начала работы на «Свабоде» я участвовал в нашей аналитической программе. Разговаривали мы о том, способны ли белорусы на протест, защиту своего достоинства.

Я просто приведу цитату. Это 2016 год, когда наплевать на себя было нормой, а защитник белорусов мог вызвать смех.

«Во вторник произошел случай, о котором сообщили СМИ — случай трагикомичный: несколько женщин захватили трамвай в Витебске и заставили ехать на нужную им остановку. Происшествие для Беларуси, где во время оппозиционных демонстраций люди переходят дорогу на зеленый свет, очень нетипичное. И хотя депо как бы опровергает это, я все же в состоянии поверить в его правдивость, потому что неоднократно наблюдал в белорусской провинции, было это каким-то насилием или нет, изменение маршрута общественного транспорта. Я и сам несколько раз кричал, чтобы изменили.

Да и вообще бытует такое мнение, будто белорусы терпимые, кроткие. Здесь есть и другая зарисовка, опять же недавнего времени: видео из одного из магазинов, где грабитель с оружием требует деньги. Здесь все покупатели тихонько меняют очередь, а женщина подпирает голову рукой, мол, надоели уже эти бандиты.

Это не единственное видео — месяц или два назад было другое, когда человек в обменнике требовал дать те деньги. Там такая интересная дискуссия завязалась, думаю, психотерапевты могли бы выпустить какой специальный журнал об этом случае. Потому что люди в другой стране очень бы удивились, что человек с оружием стоит, а женщина нормально дискуссирует о том, как вам не стыдно, я тоже мало зарабатываю.

Какая лучше из этих картинок показывает характер белоруса и что на самом деле может его разозлить, чтобы пойти на отчаянный шаг? Задержать трамвай или даже напасть с пистолетом? Белорусы, конечно, разные, как и все люди в мире. Мое мнение, что белорусы спокойные до определенного момента, а позже, когда проходит определенная грань, мы становимся очень взрывными, и тогда уже держитесь все. Возможно, это не дело чести или достоинства, потому что, мне кажется, мы можем пожертвовать ими, чтобы добыть для себя какие-то очки. Случай в Витебске об этом свидетельствует.

Во времена войны огромное количество людей по меркам Европы ушло в Беларуси в лес. До сих пор неизвестно, свидетельствует ли это о героизме или нет. Но это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что наш человек может бросить все. Лучше, конечно, было бы остаться в деревне, тихонько сидеть, обрабатывать поле, а человек отказывается от стабильности. В 90-х годах 100 тысяч людей на Площади, забастовка рабочих, железнодорожники перекрывали железную дорогу. Кто бы мог подумать, что такое может случиться в Беларуси? Как Некрасов описывал белоруса — стоит, склонив голову…

На самом деле это все не так. Это стереотипы, которые строились вокруг белорусов. Сегодня на нашем сайте появилась интересная публикация о том, что в 60-е люди в Слуцке подожгли суд, чтобы заставить наказать убийцу. Я таких случаев знаю десятки из моих родных мест. И убивали председателя сельсовета после войны. Просто мы мало, видимо, еще знаем о себе, или немного стесняемся нашего настоящего облика. Разозлить нас могут, конечно, прежде всего экзистенциальные вопросы, когда нам садятся на голову.

То, что белорусы все еще тянут этот ярмо и идут, свидетельствует о том, что еще не сильно сели. Но я уверен, если бы произошел какой-то общественный взрыв недовольства, в Беларуси было бы намного хуже, чем на каком Майдане, потому что 20 лет это все собирается в человеке, и это может очень плохо сказаться позже, когда выйдет в один момент».

• 20
• 3
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0